«Прежде, нежели я образовал тебя во чреве, Я познал тебя,
и прежде, чем ты вышел из утробы, Я освятил тебя».
(Иеремия 1:5)
Она говорила мне об этом много раз, и поэтому, думая о ней, я всегда вижу её одиноко бредущей по улице и всматривающейся с глубокой печалью во встречных молодых матерей с детьми. Она, бывает, остановится, чтобы вглядеться в малыша – в ангельское, невинное личико – они, детки, все кажутся ей ангелами, чудом оказавшимися среди людей и незаметно, легко поднимающими их на свою ангельскую высоту. Её ангел умер, не родившись, и даже не умер, а загублен своею же матерью. Её ангел снится ей почти каждую ночь, и каждую ночь зовёт её «Мама! Мама!». И смотрит на неё с невыразимой вопросительной жалостью. И её сердце тоже рвётся от жалости, и плачет душа от невозможности отозваться, прикоснуться, взять на руки и согреть. Уже несколько лет ей нет покоя. Она рассказывала мне, что смешанное чувство беспокойства, скорби, тоски и позора пришло к ней не сразу. И было даже короткое облегчение после аборта...
Пришла как-то к старцу некая семейная пара.
- Отче, - говорит супруга, - я ожидаю ребенка, а у нас уж и так четверо детей; коли пятый родится - не проживем. Благословите сделать аборт.
- Вижу, живется вам не просто, - отвечает старец, - что ж, благословляю вам убить своего ребенка. Только убивайте старшую дочь, ей ведь уже пятнадцать лет: чай, пожила уже на свете, кое-что повидала, а тот кроха и лучика солнечного еще не видел, несправедливым будет лишать его этой возможности.
В ужасе женщина закрыла лицо руками и зарыдала…
Церковный год начинается 1 сентября, и первое событие, которое церковь празднует в новом году, – это рождество Пресвятой Богородицы. Это не случайный выбор священного предания, а очень глубокий символ, потому что рождество Девы Марии - более чем просто исторический факт, и даже более чем рождение матери Мессии. Это прежде всего начало осуществления новозаветных обетований. Это первое новозаветное событие. И именно поэтому этот праздник - первый в году, с него начинается круг Двунадесятых праздников, в которых Церковь вспоминает и проживает год за годом важнейшие события священной евангельской истории, которая положила границу между двумя заветами и разделила всю историю человечества на до и после Рождества Христова. Даже светская история беспрекословно признает эту границу, просто называет ее по другому: наша эра и до нашей эры. Это совершенно парадоксально что даже у атеистов христианская эра называется НАШЕЙ.
Почему была написана эта работа? Настоящее исследование было предпринято, в первую очередь, потому, что в Америке "право на аборт" считается вполне естественным как с юридической, так и с моральной точек зрения. Нынешнее молодое поколение вряд ли помнит о временах, предшествовавших решению Верховного Суда 1973 года, принятому в связи с процессом "Роу против Вэйда" и легализовавшему аборты на любом сроке беременности. Но даже если бы и не было такого решения, в настоящее время во многих штатах (а также и на общегосударственном уровне) имеется законная возможность сделать аборт, ставшая неотъемлемой частью современного образа жизни, которая не может быть легко или быстро отменена, какие бы усилия ни предпринимались в этом направлении. По этой причине для Православной Церкви становится все труднее проповедовать - как внутри своей ограды, так и вне ее - православное учение о священном характере любой человеческой жизни - учение, ясно утверждающее, что Церковь не признает никакого права на аборт, а те, кто прибегает к абортам или каким-либо образом им способствует, не могут считаться православными христианами.
Вскоре после Рождества Христова (11 января нового стиля) Церковь вспоминает мучеников - младенцев, от Ирода в Вифлееме избиенных. "Глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет" (Евангелие от Матфея гл. 2, стих 18, книга пророка Иеремия гл. 31, ст. 15). Сбылось ветхозаветное пророчество, когда Ирод "весьма разгневался и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его от двух лет и ниже" (Евангелие от Матфея гл. 2, ст. 16). Безмерно преступление царя Ирода, имя которого стало нарицательным! Стон ужаса огласил Вифлеем и его окрестности, всю Иудею, весь мир и донесся до наших дней из двухтысячелетнего далека. Ежегодным воспоминанием одного из самых бесчеловечных преступлений в истории Святая Церковь пытается пробудить замерзшую людскую совесть.
